Аэропорт. Такая отчужденная, вылизанная и безопасная зона. Здесь ты чувствуешь, что тебе дозволено обращать на людей чуть больше внимания, чем обычно. Вероятно, потому что вы объединены общим делом? Мысль о концентрации в одном месте такого количества людей самых разных, с которыми ты больше никогда не увидишься. Они, кажется, так далеко от тебя. И достаточно лишь касания взглядами. Но не в этот раз. Шереметьево. Я нелюдим, нахожусь в немного ином пространстве. Чужие взгляды избегают меня. Противен собственный непрекращающийся поиск кадра — дурная привычка. Ничего, приду в себя. Я только прилетел.
«Одиночество может привести вас к опыту действительности, иначе недоступному»
«Одинокий город. Упражнения в искусстве одиночества», Оливия Лэнг
На фотографии все не так однобоко — это непросто толпа людей: через безразличные отвернутые лица, из глубины кадра, в объектив устремляется между двух плеч взгляд неподдельно заинтересованного малыша. Он не чувствует еще рамок собственного тела. Не чувствует полноценного воздействия окружающего мира на него. Свободно вбирает в свое сознание все, что происходит. И это магия куда более сильная, чем циничное притягивание оптики объектива.
После Владивостока я надеялся побывать в Москве на всех аренах, на которых еще не был и зацепить самую громкую вывеску: «ЦСКА» и «Локомотив» должны были устроить фейерверк.
Все пошло наперекосяк с самого начала: энтузиазм связанный с тем, что можно попасть на дерби «Динамо» быстро иссяк в связи с тем, что для пресс-службы клуба я был лицом новым, и, какими бы хорошими снимками я не поделился — за моими плечами на тот момент не стояло никакого издания, если верить данным, указанным мной в анкете. Неизвестные блогеры с канальчиками в Телеграме пощечиной улетают обратно в небытие.
Этот эпизод выбил меня из колеи, потому что вместе со сменой обстановки с новой силой во мне заговорило желание отдохнуть от съемок. Чтобы открыть доступ к резервному топливу, потребовалось закрыть глаза и про себя повторять как мантру, достаточно пафосную заповедь: «Продолжай снимать, дружище, не останавливайся. Так ты дойдешь до истины. В непосредственном созерцании откроешь новое для себя и окружающих». Истинность подобного постулата зависит от того, с какой интонацией его прочесть. При разных раскладах в них можно было разглядеть апломб поверхностного псевдоинтеллектуала, надменность молодого софиста, или понт обычного работяги. Я их произносил как загипнотизированный, оставшийся в пустыне без воды путник, который сошел с ума и уверовал, что повторение одного и того же набора слов обязательно приведет его к водоему.
Вжался в кровать где-то в Нахабино. Пытаюсь справиться с навязчивой мыслью о том, что Москва обязательно уже должна иметь для меня какую-то ассоциацию, и в течение следующих нескольких дней меня ждет впечатление, которое с этой ассоциацией образует жесткую сцепку и преобразуется в единый, сильный образ. Я что, шизоид? С какого перепугу мое появление в Москве вообще должно было что-то значить? В голове было пусто. Только удар Роналду, отбитый Чехом и падение Терри. И те воспоминания вжаты в пространство телевизионного ящика.
А тем временем реальность продолжала меня отрезвлять: на «ЦСКА» мне попасть не получится уже никак — напроситься туда было решено слишком поздно.
У меня из вариантов остаются только «Динамо» и «Спартак». Все ясно. Возможно, черная полоса. В какой момент все пошло не так?
Пригородная электричка являет за окном принципиально разные зоны, от сугубо пролетарских до неприлично жилых, таких, в которых многоэтажки понатыканы настолько близко друг к другу, что людям не нужно делать практически ничего, чтобы нарушать личное пространство друг друга. Все кажется недосягаемым, бесконечно далеким. Тени, свет. Миражи. Иллюзорный мир, способный раствориться в любую секунду.
Легкая дымка. Пустота и недоступность.
Вспоминаю слова Оливии Лэнг:
«Одиноким можно быть где угодно, но у одиночества городской жизни, в окружении миллионов людей, есть особый привкус»
«Одинокий город. Упражнения в искусстве одиночества», Оливия Лэнг
Почему мне не попадаются на глаза коробки? А когда попадаются, на них нет фристайла в исполнении крутых малолеток в толстовках, как в рекламах от Найка или Адидаса? (Может, я только что их выдумал?).
На подходе к кофейне «Чехов и Компания» дорогая сердцу Таня рассказывает, что на следующий день играет ЖФК «Локомотив».
Жизнь ускоряется. По крайней мере я попаду на «РЖД Арену». Аккредитацию одобряют. Факт того, что на женский футбол меня пустили с легкостью, присущей прессе Владивостока, в то время как на мужской «Локо» я не попал по причине медлительности сильно огорчает. Наводит на мысли о гендерном неравноправии, хотя, конечно, это ложная тропа. Все дело было в службе безопасности — заявить людей на матч, где ожидается очень большое количество зрителей изначально сложнее. Тем не менее, прибыв в пресс-комнату мне в лицо заявляют, что, подайся я на мужчин за день до матча, меня бы не пустили и получилось все лишь потому, что подался я на женщин.
«РЖД Арена» пустует, в гости приехало ЖФК «Динамо».
Стартовый свисток. Жизнь.
В больших разрывах между линиями комфортнее себя чувствуют футболистки «Локомотива». У них есть возможности для дриблинга и вариативности атак, «Динамо» же вынужден чаще вступать в борьбу, чем играть в футбол. Отсутствие фанатского шума прерывает небольшая группа болельщиков:
Мужчина с Хэллоу Китти на плакате. Какой забавный, до смешного реалистичный контраст — на поле в это время все еще суматоха, но на удивление мало криков. По какой-то причине — Новогорск. Целая группа девочек, болеющих за «Динамо» и у каждой общая черта, помимо экипировки: во взгляде смесь азарта, благодарности, задора и погруженности. Что-то отдаленно напоминающего того малыша из аэропорта. Вот бы они знали, как я рад видеть каждую из них.
Что в этот момент в ее голове? В этом отсутствующем взгляде и зажатых в кулаке больших пальцах? Она прокручивает упущенный момент? Анализирует как проходить трудную зону? Или вообще думает о бытовых вещах. Этого я никогда не узнаю.
Доминация, триумф. Закономерность результата. Контроль.
Благодарное облегчение в глазах обнимающей. Радость от того, что можно на несколько секунд вынырнуть из борьбы и отпустить ритм игры. Свобода.
Галай забила в момент, когда исход матча был решен. Но в глазах — ехидное самодовольство, но тень на впалой щеке выдает с каким трудом ей дался этот гол. Переплетение рук с шестым номером — Кайлан Уиллиамс — и параллельный ход рук разного оттенка на ее спине — единство и такая же значимость для каждой из них.
Победа.
«Динамо» против «Крыльев. На второй матч я все же аккредитовался. Поле кажется иных размеров, а трибуны, ближе чем на любых других стадионах, где я был. Здесь чувствуется переменна в воздухе, ощущаю хорошо знакомый трепет, хоть и отдаленно. Всплеск скоростей сразу после стартового свистка, очень быстро я осознаю, откуда претензии «Динамо» на чемпионство еще с прошлого сезона.
Усилие и одновременно драйвовая легкость.
Много физики, борьба за почти каждый участок поле и постоянная опасность.
Им удается распечатать ворота «Крыльев», герой — Вителло.
Общая радость, но разные эмоции в корне: Тюкавин ищет подобных себе, чтобы радость разделить, Бителло – немедленно благодарит Всевышнего. Вся разница культуры, ценностей.
Но только после пафосного жеста в сторону болельщиков.
Они, кстати, по-прежнему такие разные:
В этом пожилом мужчине столько достоинства. Но во взгляде и руках считывается неуверенность. Все равно, если смотреть в общем — ощущается внутренняя сила. Отчасти еще и потому, что одежда выделяет его на фоне преимущественно белой композиции, но это не так важно.
Парнишка передает привет, а оживленный взгляд будто говорит: «Эй, ты с нами, в игре». Так благодарен ему.
Игривость и задумчивость.
Позднее, у трибуны, мальчишка еще младше спросил, не могу ли я позвать кого-то из футболистов, чтобы он с ними поздоровался. Когда он только меня подозвал, я будто смог ощутить причастность к происходящему, но потом мне стало перед ним немного стыдно, хотя я понимал, что ни в чем не виноват. Фотографировать его я уже не стал:
«Сфотографировать человека — значит совершить над ним некоторое насилие: увидеть его таким, каким он себя никогда не видит, узнать в нем то, чего он не знал, словом, превратить его в объект, которым можно символически владеть»
«О фотографии», Сьюзен Сонтаг
Вскоре одобряют аккредитацию на «Спартак», хотя, возможно, стоило посетить «Торпедо» и «Лужники». Все не так плохо! Жизнь не отпускает, заставляет постоянно выныривать и что-то происходит. Это дает надежду.
Уже внутри «Лукойл Арены» выясняется, что камера меня покинула. За полчаса до матча. То, что я вновь набрал рабочий ход оказалось лишь иллюзией, и ни сам факт съемок на других аренах, ни иная энергетика у людей, не сдвинули меня с кризисной точки. Последние кадры, которые удалось сделать, очень статичны, холодны, на них время кажется замершим.
Возможно, пора остановиться. На фрустрацию и негодование просто не остается сил. Пытаюсь понять — неудача, или знак? Все равно у меня еще полно времени. Надо вдохнуть и посмотреть вокруг. Люди никуда не делись, они всегда рядом. Интересные, разные, красивые и глубокие. Тем более, что:
«Фотографирование удостоверяет опыт и в то же время сужает – ограничивая его поисками фотогеничного, превращая опыт в изображение, в сувенир»
«О фотографии», Сьюзен Сонтаг
